Header image

 

 

 
 

ДРУГОЕ, НЕПОНЯТНОЕ, ПОЧТИ МИФИЧЕСКОЕ
Комментарий к статье Романа Сенчина
«Литературная Россия», # 31 от 31 августа 2018 г.


Захар Прилепин и Герман Садулаев
Фото Михаила Бойко

Не так давно Роман Сенчин упомянул меня в журнале «Урал» (2018, № 1):

«Он [т.е. Михаил Бойко. – М.Б.] пиарил (а на самом деле искренне пропагандировал) новый реализм и новых реалистов так же страстно, как страстно стал в дальнейшем клеймить.

На место нового реализма он пытался выдвинуть другое, непонятное, почти мифическое и закончил свой путь литературного критика яркой рецензией на книгу с тысячью пустых страниц под названием, если мне не изменяет память, “Библия ничто”. После этого Михаил Бойко стал писать нечто, мягко скажем, далёкое от современной литературы».

Маленькая неточность заключается в том, что после рецензии на «Библию Ничто» Азсакры Заратустры у меня вышло в «Экслибрисе» ещё порядка двухсот критических статей. Впрочем, Сенчин мог и не следить за моими публикациями.

Но неужели Сенчин действительно не понимает, что же такое «другое, непонятное, почти мифическое» (что, очевидно, даже страшно назвать) я пытался выдвинуть вместо «нового реализма»? Это полумифическое нечто я называю литературным нонконформизмом. К сожалению, лучшего обозначения подобрать не смог, но и «новый реализм» не особо удачное название.

Что же такое нонконформизм в моём понимании? Это не какой-то художественный стиль, не какая-то манера письма, не какая-то особая тематика. Мне нравятся почти все художественные направления, отчасти и новый реализм, не скрываю, что и сам иногда пишу рассказы в новореалистическом духе. Здесь я сторонник принципа «пусть распускаются сто цветов» (конечно, не в лицемерном маоцзэдуновском смысле).

Нонконформизм имеет отношение, скорее, к взаимодействию писателя и социальных институций, к позиционированию и социальной роли писателя. Чтобы стало яснее, расскажу, как произошёл мой разрыв с новыми реалистами.

Первоначально я очень охотно участвовал во всех литературных инициативах, пока не стал понимать, как функционирует литературное сообщество. Много материала для размышлений мне дало сотрудничество с премией «Дебют» и участие в форуме молодых писателей в Липках. Последней каплей стало совещание молодых писателей в редакции «Вопросов литературы», на котором председательствовали Сергей Филатов и Игорь Шайтанов. Нас, молодых литераторов, было человек пятнадцать. То, что я там увидел, поразило меня.

Заметную роль на этом совещании играл Захар Прилепин. Я воспринимал его тогда как среднего (почти «никакого») писателя, но зато несгибаемого нацбола, до этого брал у него интервью (по электронной почте), анализировал его мнения. Ну, подумаешь средний писатель, не все умеют писать – это простительно. Но я увидел, как сладеньким, почти бабьим голоском наш нацбол о чём-то просил Сергея Филатова. Внимание: будущий замполит батальона ДНР майор Прилепин, всем своим видом выражая благоговение, заискивал перед бывшим руководителем администрации президента Ельцина. Того самого, который не настоял в 1991 году на возвращении Крыма в состав России, на что был готов Кравчук. Пресмыкался перед пособником Ельцина, из-за которого, по сути, и льются сейчас реки крови, окропляя, в том числе, безупречную репутацию Захара Прилепина.

Столь же достойно вёл себя гордый чеченец и будущий питерский коммунист Герман Садулаев. Он сидел прямо передо мной и аж подпрыгивал на стуле, чтобы на него пролилось немного сановничьего благоволения. Захлебываясь от восторга, Садулаев рассказывал Филатову, какой он (Садулаев) превосходный писатель и как, поэтому, для всех важно его (Садулаева) информационно продвигать и материально поддерживать. К этому, впрочем, сводились все выступления Садулаева, которые мне приходилось слышать вживую. Если о Прилепине как писателе я говорю со знанием дела, то Садулаева не читал и не планирую, но надеюсь, что его тексты не такие однообразные, как выступления.

Не знаю, подтвердят ли мои воспоминания другие участники, но сомневаюсь: большинство из них вело себя почти… впрочем, не стоит об этом.

Из участников не сказали ни слова только я и Валерия Пустовая, которая всё совещание сосредоточенно рисовала презабавных чёртиков у себя в блокноте.

Собственно, после этого совещания я и разразился статьями о Прилепине и Садулаеве. Ориентиром для меня служила книга Владимира Бушина «Огонь по своим». Наверное, стоило писать чуть сдержаннее, но мосты были сожжены, и я ни о чём не жалею. Из «нового реализма» могло бы вырасти что-то интересное, если бы удалось примешать к нему немного метафизики, сюжетности и экспериментальных повествовательных техник. Многие «новые реалисты» (как ни относиться к их творчеству) замечательные люди, назову лишь Дмитрия Новикова, Ирину Мамаеву, Александра Карасёва, Илью Кочергина и, конечно, Романа Сенчина (могу легко добавить ещё десяток имён). В принципе я причисляю их к нонконформистам в моём понимании.

«Новый реализм» дискредитировали политические приспособленцы, вроде Прилепина, Садулаева и одного моего друга юности, которого не хочу упоминать по фамилии. Самый большой вред они нанесли не прямым образом, а своим примером, дав другим молодым писателям (особенно «филатышам» и «дебютышам») образец для подражания. Научив их, как добиваться успеха любыми средствами – путём заискивания, лести, лицемерия, премиальных сделок, конъюнктурных альянсов, кулуарных игр, взаимного подпиаривания. Последствия этого налицо и будут ощущаться ещё очень долго.

P.S. А литературный нонконформист – это тот, кто не желает приспособляться. И в этом нет ничего мифического и непонятного.


https://litrossia.ru/item/drugoe-neponjatnoe-pochti-mificheskoe/

 

© М.Е. Бойко