Бездуховный чайник... Фото Михаила Бойко

Не знаю, как вы, а я дух из электрочайника. Поэтому компетентно заявляю: в отличие от большинства материальных объектов электроприборы одухотворены, то есть в каждом из них обитает свой дух.

Мы наделены свободой воли и сами решаем, включиться прибору или нет. Нас бесчисленно много, бездомных духов, и как только новый электроприбор сходит с конвейерной линии, один из нас обретает в нём временный приют.

Правда, органические существа ошибочно полагают, будто заряженные микрошарики способны сами по себе совершить действие – например, нагреть воду. Но абсурдно и непоследовательно приписывать безвольным электрическим сгусткам прерогативу сознательных существ – производить изменения в материальном мире.

Только не думайте, будто я обитаю внутри электрочайника, как моллюск в раковине. Мы, духи, существуем, так сказать, нелокализованно, в телекинетической связи с электроприборами, к которым относимся без особой сентиментальности. Когда мой электрочайник отправится на свалку, я без промедления подыщу себе другой комфортный электроприбор.

В свободное от кипячения время я занимаюсь преимущественно изучением органических форм жизни. Они, конечно, примитивны, но весьма занятны, если рассматривать их отстранённо, непредвзято и не слишком продолжительное время.

Скажем, мой чайник регулярно используют две молодые особи. Между собой они общаются с помощью звуков, модуляции которых позволяют им передавать те немногие эмоции, которые им доступны. Звуки сами по себе не несут никакой смысловой нагрузки, имеет значение только интонация.

Чтобы убедить вас в этом, я приведу пример типичного «диалога» этих существ:

– Пойдем пить чай!
– Ты уже включила чайник?
– Он только что вскипел.
– Тогда сейчас.
– Иди!
– Уже иду!

Как видите, этот набор звуков нисколько не похож на осмысленную речь. Было бы странно ожидать чего-то большего от порождений слепого эволюционного процесса, выпестовавшего эти никчёмные формы жизни.

Вопрос, который меня волновал поначалу и который теперь мне представляется наивным, заключался в том, одухотворены ли эти существа. Иными словами, обитают ли внутри них какие-то духи, наделённые свободной волей. Отрицательный ответ был очевиден, и только приверженность научной методологии удерживала меня от поспешного вывода. Но оказалось, что поспешный не значит ложный. Собственно, я в очередной раз убедился в общеизвестном. В моём случае это было напрасной тратой сил, но научное познание невозможно, если время от времени не ставить под сомнение самоочевидное.

Самое смешное в органических созданиях – это их потребность в близости себе подобных. Если мы, духи, не нуждаемся в обществе друг друга, а лишь обмениваемся результатами своих наблюдений, то органические создания льнут друг к другу без всякого повода. Иногда это приобретает совсем гротескные, мне даже кажется, нарочито абсурдные формы.

Например, молодые особи, использующие мой чайник, периодически соприкасаются некоторыми частями своих тел уморительно-комичным образом. Я бы никогда не поверил, что такое возможно, если бы не был свидетелем множество раз, как, сбросив с себя наружные оболочки, они сплетались в шевелящийся, орошённый капельками пота клубок. При этом те немногие звуки, которыми они продолжали обмениваться, произносились теперь всего с одной интонацией, значение которой мне не удалось уловить.

Их судорожные движения сводились к утомительным повторам, слишком однообразным даже на взгляд такого снисходительного и бесстрастного наблюдателя, как я. Пожалуй, никогда их зависимость от собственной физиологии не проявлялась столь наглядно-доказательным образом.

Однажды, правда, мне показалось, что, осознав бессмысленность своих движений, они вдруг замерли и расцепились. Я надеялся, что мысль о тщете их ущербного существования посетила в этот момент их скудоумные головы. Но даже если это было так, мудрая гостья не задержалась там надолго, поскольку некоторое время спустя они снова сплелись и повторили всю последовательность монотонных движений почти в том же самом порядке, если не считать нескольких малозначительных вариаций.

Скажу без преувеличения, в тот момент мой первоначальный интерес к органическим созданиям окончательно исчез. Их удел печален, и никогда не озарит его даже проблеск мысли о возможности духоподобного существования, истинного познания и не обусловленного физиологией блаженства.

http://www.ng.ru/ng_exlibris/2020-02-26/16_1019_corner.html