Дети – это не то, чем кажутся.. Йос ван Клеве. Младенцы Христос и святой Иоанн в объятиях друг друга. 1525–1530. Институт искусств, Чикаго.

Е. Р.

Вот уж два года, как я пребываю в этом теле. Едва изучив человеческий язык, я спешу записать свои воспоминания, прежде чем обильный поток новых впечатлений безвозвратно сотрёт их из памяти.

Прежде я жила на пятой планете от Солнца. Правда, у нас были мыслители, которые настаивали, что планета является шестой по счету, а пятой попросту нет. Они никак не объясняли этот факт и при этом несносно темнили, как будто скрывали какое-то доисторическое преступление. Поэтому к их нумерологии у меня нет ни малейшего доверия.

Название нашей планеты можно передать земным звуком «Ю». Каждому значению в нашем языке сопоставляется гласный звук, а поскольку общее количество гласных выражается десятизначным числом, земное «Ю» мы могли бы произнести примерно 87 миллионами способов.

Сколько себя помню, я резвилась в водородно-гелиевых струях и ароматных аммиачных облаках этой самой благоприятной для жизни планеты. Девяносто лун позволяли легко ориентироваться в нескончаемом парении.

У меня было прекрасное прозрачное тело, наполненное розовой суспензией с бирюзовыми вакуолями. Циркуляции создавали упоительную внутреннюю щекотку, доставляющую невыразимое блаженство.

Каждый, даже самый крошечный, участок моего прежнего тела был способен видеть, слышать, вкушать, обонять, осязать и испытывать еще примерно тридцать видов ощущений, для которых в земном языке нет названий. Конечности, похожие на протуберанцы, я легко могла отращивать по собственному желанию. Они легко проходили друг через друга, мерцая люминесцирующими вкраплениями. Одним словом, если и есть что-то более совершенное, чем мое прежнее тело, то это полная бесплотность.

Особенно мне нравилась собственная прозрачность. Ведь это прекрасно, когда можешь заглянуть внутрь самой себя, а не бессмысленно глазеть в одну внешнюю сторону, как в моем нынешнем положении.

Нашим любимым развлечением было забраться поглубже в плотные слои и, отыскав восходящий поток, взмыть над облаками. И вот однажды на самом пике такого парения я заметила зловещую голубовато-палевую точку в чёрных небесах. Сфокусировав все свои чувства на этой точке, я поняла, что как раз этого не стоило делать. Стражи тут же наказали меня за непростительное преступление. Они выловили меня из разноцветных струй и затолкали в какой-то тесный сосуд с нежно пульсирующими стенками.

Постепенно на одном из моих протуберанцев образовался сферический кальциевый слой, а в четырёх других протуберанцах похожий слой образовался в виде трубок почти посередине. На них вытянулись странные пятиконечные отростки, состоящие из двух цилиндров и наверший конической формы со специфическими пластинками. Новые конечности были не такими подвижными, хотя и более упругими и плотными, если сравнивать их с протуберанцами.

Все тело облеклось непрозрачной тонкой пленкой. Она обладала какой-то незнакомой мне прежде формой чувствительности. Кажется, здесь это называется «болью». И только тогда я в полной мере поняла тяжесть постигшей меня кары.

С одной стороны тела появились два небольших всхолмия с пигментированными кружками. Всё другое нет ни малейшего желания описывать, настолько это причудливо и лишено смысла.

Теперь я не могла заглядывать внутрь самой себя, но остатками прежней чувствительности распознала образование каких-то округлых сгустков, называемых здесь «органами». Предназначение большинства из этих органов смутно угадывалось и только один, расположенный внутри кальциевой сферы, меня до сих пор смущает. На человеческом языке он называется «мозгом». По-видимому, он предназначен для поддержания внутреннего давления. Во всяком случае, я не заметила, чтобы он выполнял какие-то иные жизненно важные функции.

Честно говоря, к этому сложно привыкнуть, настолько всё шокирует и сбивает с толку. И даже моё любопытство, прежде не знавшее границ, теперь не может пересилить смеси страха и отвращения. Полагаю, мне пока не стоит слишком углубляться в изучение нового тела, чтобы преждевременно не узнать о каких-то других таящихся в нем неприятных сюрпризах. Пока я могу хотя бы надеяться, что мои самые худшие опасения не подтвердятся.

Наконец, моя камера заключения раскрылась, и меня извлекли на яркие потоки света. Положили на какую-то гладкую поверхность.

Насколько я поняла, меня назвали Юлей. Имя неплохое, хотя могли бы придумать что-нибудь покороче.

Всё остальное не заслуживает особого внимания…

http://www.ng.ru/ng_exlibris/2019-11-14/16_1006_corner.html