Header image

 

 

 
 

Василий Селеверстов (г. Воронеж)
Глубина, молчание, Витгенштейн
«Литературная Россия», # 45 от 5 декабря 2019 г.


Бойко М. Е. НИЧТО: Введение в нигилософию. Tractatus nihilosophicus: Монография.
– М.: Летний сад, 2019. – 180 с.

Книга философа, культуролога и литератора Михаила Бойко представляет собой развитие идей «Манифеста Нигилософов», опубликованного в 2010 году. Форма манифеста выдает в нём оммаж «Логико-философскому трактату» Витгенштейна, а рецензируемая книга как минимум отсылает к названию труда австрийского философа. Ещё ранее на схожую тему автором была написана книга «Диктатура Ничто» (2007) – исследование, эмпирическими данными которого служит мировоззрение одной душевнонеспокойной женщины.

Можно предположить, что подобная завороженность абсолютным, неживородящим ничто свойственна именно неспокойным женщинам. Действительно, спокойных женщин чаще интересует простое мужественное что, а спокойным мужчинам достаточно вроде бы пустого внутри, но почему-то железно захватывающего внимание меона. А оставшийся четвертый тип – душевнонеспокойных мужчин – вообще больше волнует действие, о котором автор пишет в десятой главе («Аннигилизм»), несколько выбивающейся из общей исследовательской канвы, но, без сомнения, заслуживающей особого интереса.

Различие основных терминов представленной в трактате системы – это различие между греческими отрицательными частицами ме- и у-. Пояснить его можно на аналогичном примере с другим корнем (автором примера, кажется, является отечественный социолог Виктор Вахштайн): если метопия — место, которого нет, то утопия — место, которого нет и не может быть. Доказательству того, что укона, в отличие от меона, быть не может, и посвящен трактат.

Доказательство сопровождается богатым багажом историко-философской информации. Проанализировав различные версии «нигилософиии» от самых древних, классических, хорошо проработанных её версий (например, Парменида и Платона), до современных и… чуть менее проработанных, автор постулирует два вида ничто:
1) укон – существует в виде представлений в голове (субзистирует), но не имеет никаких коррелятов в мире;
2) меон – имеет в мире корреляты (экзистирует) и потому попросту не является «настоящим» небытием, представляет собой инобытие, некий другой вид бытия.

Как считает автор, смешение этих двух понятий в одно «ничто» приводит к «нигилофрении». Описанный выше «уконо-меонический» метод продолжает размышления С. Булгакова и выглядит достаточно интересным. Однако мы дерзнем его покритиковать.

На наш взгляд, в трактате есть две проблемы. 

Первая из них связана с противоречием в методологии трактата и заявленной в нем любовью к Витгенштейну. 

Нужно сказать, что любовь к Витгенштейну – это очень опасная вещь, ведь Витгенштейн часто не представляется тем чудовищем, которым он на самом деле предстает в ЛФТ. Да, ранний Витгенштейн – страшный убийца и маньяк. Его философская система сделана так, что пожирает любые другие философские системы.

В первой главе автор вводит термин «субзистирование» и утверждает, что субзистирует всё: сузбзистируют круглые треугольники, неоткрытые физические законы и субзистирует укон. Также постулирует, что все подобные вещи можно «представить».

С точки обзора Логико-философского трактата всё, что «существует в голове», имеет корреляты в мире – представления (образы) являются запечатленными фактами. Всё, что не имеет коррелятов в мире, не может существовать в виде представлений в голове (субзистировать) и поэтому не имеет смысла в языке.

Укон же строго по определению не существует в мире, следовательно, он не существует в голове (также там на самом нет и круглых квадратов, розовой любви и прочего, все эти вещи не «субзистируют», если нам всё ещё нужен этот термин), он существует в языке и больше нигде. Но ведь, как самостоятельно цитирует Витгенштейна автор, «о чем нельзя говорить, о том следует молчать». Если не следует говорить о том, о чем говорить нельзя, то, таким образом, с точки зрения раннего Витгенштейна, трактат про укон вообще говоря не стоило писать...

Тем не менее он был написан, поэтому забудем эту нашу безобидную шутку и продолжим. Вторая проблема заключается в некоторой подтасовке терминов.

Автор проводит операцию деления ничто на две части (укон и меон), мы же можем продолжить его начинание и еще немного поделить укон.

Есть укон, чье определение дано в самом начале трактата:
1) укон как понятие, единственным содержанием которого является принципиальная невозможность экзистирования объекта, удовлетворяющего этому понятию.
Но также в трактате происходит взаимодействие с еще двумя уконами:
2) укон как субъект, к которому нельзя приложить никаких предикатов;
3) укон как ничто, обладающее характеристиками «ничего не порождает и не появилось в результате изничтожения чего-то существующего».

На наш взгляд, все три укона имеют право на отдельное «субзистирование». Они могут быть соединены в единое понятие, а могут и не быть соединены.

Самое важное, что из этого следует – если мы отставим Витгенштейна и примем-таки положение, что субзистирует всё, то из определения укона (укона-1) не следует, что он не может ничего порождать (укон-3).

Являющее себя (в трактате для этого есть специальный термин «нигилофания») непостижимое, непознаваемое и неименуемое первоначало неоплатоников, каноничных апофатических богословов и многих неканоничных христианских мистиков (включая, кстати, Владимира Соловьёва, см. восхитительный трактат «София») – это ничто, несомненно соответствующее укону-2, и, возможно, оно также соответствует укону-1, т.е. понятию, которому принципиально ничего не соответствует в мире. Последнее зависит от того, что мы понимаем под миром.

Уже совсем неприлично будет продолжать в рецензии на книгу мало относящиеся к ней рассуждения, поэтому здесь мы позволим себе антифилософский поступок (еще более неприличный) – мы замолчим, не будем ничего говорить. Вместо этого только покажем несколько пропозиций ЛФТ:

«6.41. Смысл мира должен лежать вне его. В мире все есть, как оно есть, и все происходит так, как происходит. В нем нет никакой ценности, а если бы она там и была, то она не имела бы никакой ценности. Если есть ценность, имеющая ценность, то она должна лежать вне всего происходящего… Ибо все происходящее... — случайно. То, что делает это не случайным, не может находиться в мире, ибо в противном случае оно снова было бы случайным. Оно должно находиться вне мира.
6.42. <…>Предложения не могут выражать ничего высшего.
6.522. Есть, конечно, нечто невыразимое. Оно показывает себя».

Несмотря на критический привкус наших заметок, мы считаем, что трактат определенно заслуживает внимания: его можно назвать новым подходом к предмету всё более входящей в России в моду «темной» философии (тёмной онтологии, теологии, экологии и другой философии для готов) – подходом со стороны аналитической философии и русской философии. В самом деле, вместе с Витгенштейном, Расселом и Куайном в работе соседствуют Владимир Соловьёв и о. Сергий Булгаков.

Этот синтез сам по себе довольно любопытен (может быть, намного любопытнее пресловутой философской готики, слизящейся сегодня из всех дыр) и, на наш взгляд, заслуживает продолжения.

А кроме того, чувственно воспринимаемый космос должен быть разрушен.


https://litrossia.ru/item/glubina-molchanie-vitgenshtejn/

 

© М.Е. Бойко