Юбилей писателя – это всегда прекрасная возможность поговорить о его месте в современной литературе. И речь пойдет о таком многогранном писателе как Михаил Елизаров.
Юбилейное эссе можно было бы написать в возвышенно-метафорическом стиле, который сам Елизаров вообще-то любит: морпех дивизии «Гоблин», кумир спецназа Зазеркалья, русский дуче Бураттини, расхититель инфернальных сновидений, заклинатель древних демонов – Эроса и Танатоса, ну и так далее. Но мне хотелось уговорить вас на более серьезный разговор. При этом я буду обращаться, конечно, к Z-аудитории, но не к литераторам и профессиональным читателям, а к людям, интересующимся литературой от случая к случаю.
В нашей «патриотической» среде Елизаров является весьма ценимым, но вряд ли очень любимым – свидетельствую в данном случае на основании личного опыта. И связано это, на мой взгляд, с непониманием функций современной литературы.
Простой патриотически настроенный читатель, радетель русской духовности, открывая художественное произведение, ожидает от него по меньшей мере двух вещей:
- чтобы было максимально приближено к реальной жизни, «типичный герой в типичных обстоятельствах», с актуальными, а не надуманными конфликтами, проблемами и ситуациями;
- чтобы произведение сеяло «разумное, доброе вечное», укрепляло духовно-нравственные скрепы, имело воспитательное значение (в качестве примеров обычно упоминаются «Повесть о настоящем человеке» и «Как закалялась сталь»).
Иначе говоря, произведение должно правдиво отражать социальные отношения и материально-предметный мир (описательная функция) и указывать способы выстоять в этом мире и по возможности улучшить его (дидактическая и критическая функция). Те, кто читал хотя бы некоторые тексты Елизарова, согласятся, что этим ожиданиям они совершенно, да что скрывать – прямо-таки жестоко не соответствуют.
Вот Роман Сенчин, казалось бы, им более соответствует, поэтому его так полюбили условные «патриоты». Тем, кто продолжает любить, – посоветую книгу Сенчина «Петля», там есть весь «джентельменский набор» ультра-либерала – апология ренегата Бабченко, осуждение «кровавого режима» и защита ЛГБТ (в том духе, что у каждого представителя нетрадиционных меньшинств есть мама, так что заткнитесь). Но СВО все расставила по своим местам. Думаю, что из-под пера Елизарова никогда бы не вышла подобная мерзость. Наоборот, Елизаров – один из авторов самоироничной оркской самоидентификации Z-воинов: «Помнишь, брат, как давили эльфийскую мразь».
Напомню и слова Елизарова из интервью 2015 года: «Украине нужно прекратить свое существование, ей нужно самоубиться, раствориться, лопнуть, исчезнуть. Она утратила кармическое право на существование. Страна, в которой люди были готовы убивать своих граждан, право на существование не имеет. Людей, которые все это устроили и кто причастен к массовым убийствам, нужно судить и казнить, в назидание, чтобы в будущем это было неповадно. Страну нужно переформатировать, провести референдумы, и разделить по формату тяготения к культурным центрам». Это, пожалуй, лучший ответ на вопрос о таинственных целях СВО, который мне встречался.
Но вернемся к литературе. Так вот все перечисленные функции имеют для современной литературы третьестепенное значение. Описательную функцию современные технологии фактически отменили, как это ранее произошло с другими искусствами. Проза, сколь бы реалистической она ни была, не может конкурировать с видео «от первого лица» или гонзо-журналистикой. Например, вы вряд ли будете искать правду о СВО в романах о Донбассе, скорее заглянете в телеграмм-канал какого-нибудь военкора. Зачем читать о переживаниях вымышленных героев, если можно услышать прямую речь настоящих героев и увидеть все своими глазами? Именно поэтому нормальные критики сразу отправляют разного рода «бытописательство» в мусорную корзину (извините, что раскрыл тщательно оберегаемый секрет нашего литературно-критического цеха).
С дидактической функцией литературы все еще хуже. Если вы до сих пор верите, что литература должна давать читателю «образец», чтобы он мог достойно прожить собственную жизнь, подумайте, пожалуйста: на какой литературе на какой литературе выросла большая часть русофобской ультралиберальной элиты? Это те самые дидактические шедевры соцреализма, вроде «Повести о настоящем человеке», «Молодой гвардии» и «Как закалялась сталь». Конечно, я не рекомендовал бы книги Елизарова подросткам (особенно «Кубики»), но в том-то и дело, что должна существовать литература не только для подростков.
Критическая функция, чаще всего выполняемая путем противопоставления гнусности реальности «прекрасного подобия жизни», также совершенно неактуальна. Конец утопического мышления давно наступил, роман-матрешка «Мультики» и кладбищенский роман Елизарова «Земля» хорошо это отражают.
Что же остается? Какая функция у современной литературы является самой важной? Ответ известен давно, но он, так сказать, не стал достоянием масс. Литература стала играть такую малую социальную роль, что инертное мышление просто не в состоянии переварить произошедшую трансформацию.
Не хочется умничать, но процитирую выдающегося немецкого литературоведа Вольфганга Изера, основоположника рецептивной эстетики и автора «закона Изера»: значение литературы падает прямо пропорционально росту доступности книг. В эссе «Изменение функций литературы» (1986) он писал: «Литература занимается как раз тем, что было опущено, проигнорировано, вытеснено из картины мира ради того, чтобы стабилизировать наш мир разного рода институциями. <…> Предмет литературы – вытесненное из сознания, подсознательное, немыслимое, может быть, даже несоразмерное человеку <…>. В этом отношении литература – наследница мифа, чья основная функция состояла в смягчении первобытного ужаса с помощью образов. Литература отличается от мифа тем, что она проливает свет на недоступное, неявленное, через сюжеты и образы выводит его наружу».
Похожих взглядов на литературу, хотя и в немного другой акцентировке, придерживался великий классик русской литературы – Юрий Витальевич Мамлеев, в гостях у которого я, кстати, лично познакомился с Михаилом Елизаровым. В книгах Елизарова присутствует все то, о чем говорили Изер и Мамлеев: тут и трансцендирование социального статус-кво, анализ всевозможных психопатий и девиаций, работа с магическим мышлением, «экскурсии» в потустороннее, метафизический антиутопизм, саквояж эзотерика-виртуоза, прозрение «а дверь-то открывается внутрь». В этом смысле Елизаров – настоящий наследник и продолжатель дела Мамлеева и тем самым самый актуальный современный русский писатель.
Менее всего я преувеличиваю значение литературы. На примере украинского национализма мы видим, что для культурной самоидентификации и самоутверждения, этнического нарциссизма и самоупоения вообще не требуется никаких вершинных литературных достижений, которых украиноязычная литература просто не имеет. Тем не менее нас тревожит ситуация в русской литературе.
С одной стороны, перестал мелькать иноагент Дмитрий Быков, бездарный литератор и махровый графоман, который несколько десятилетий своей рыхлой габаритной фигурой заслонял более одаренных писателей. В условиях дефицита читательского внимания информационный шум, создаваемый подобными персонажами, наносил чудовищный вред, точную оценку которому даст только время.
С другой стороны, очистка авгиевых конюшен в литературе толком даже не началась. На своих местах сидят сотрудники либеральных толстых журналов, благоденствуют организаторы коррумпированных премий (а это минимум восемь из топ-10 российских литературных премий), про лоббистов почивших «Дебюта» и «Русского Букера» тоже не стоит забывать. Продолжают свою деятельности издатели-русофобы, сбывая медный колчедан по цене золота. Их преступления против русской литературы и российского государства не имеют срока давности. Работы непочатый край, ибо «прячется змей в траве» и «злодействуют злодеи злодейски» (Ис. 24:16).
А в заключение хочу еще раз поздравить Михаила Елизарова с юбилеем, а нас всех – с тем, что у нас есть такой замечательный писатель-современник.
https://zavtra.ru/blogs/avtor_novogo_romana |
